Целая глава, и всё про Митьку. Счастье, счастье, дорогие господа! :D





- Аа-а-а!! – воскликнул Митяй, открыв дверь на свой чердак.
- Ты чего орёшь? Ну подумаешь, вещички чуть раскидала… Кстати, я твоих мышек покормила! Их тут столько набежало! Хорошие, правда? – улыбалась Тина.
По маленькой «квартирке» бегали около сотни крыс. Причём всё они визжали, подсекая хвостами посуду, фарфоровые фигурки, да впрочем, всё, что попадалось им на пути. Митяй даже удивился, как это крыски не подсекли так же и его.
- Всё стоп! Это, это…! – Митяй был ошеломлён тем, что творит Тина.
- Ну тише, тише, всё хорошо. Повторяй за мной: я спо-ко-ен, все хо-ро-шо. Посмотри лучше, какая крысота получилась!
Митяй присел на диван и стал непонимающе смотреть на Тину:
- Ты специально это сделала, да?
- А то! Ты вообще, где бродишь? Давай, приберёшься здесь, чайку мне сделаешь. Кстати, ты мне купил журнальчик, как я тебя просила? А, ещё у тебя в холодильнике пустота безнадёжная, сходи за едой!
Митяй встал и хотел уже выразить своё крайнее недоумение весьма культурной речью, однако, ему не удалось этого сделать.
В дверь постучали. Митяй открыл. На пороге стояла Мисс Кларисс, дирижируя каким-то белым листком. На её голове зло взъерошилась колючая шляпка. Одета Кларисса Де Ляктор была по-домашнему: привычные глазам джинсы, жёлтая футболка с надписью «БОС» и пушистые тапочки цвета шоколадной глазури.
- Здравствуйте, - тихо сказал Митяй.
- Митенька, я что, должна письма тебе подносить?! Почини, наконец, звонок! Почтальон тренькает, а ты ни сном, ни духом! А у меня голова, может, болит! – Мисс Кларисс вручила Митяю белый конверт.
- Это мне?
- Тебе, разгильдяй, тебе! Не забудь звонок починить, а то выселю! – напомнила Мисс Кларисс, и звучно хлопнув дверью, зашагала вниз по лестнице. За стеной ещё долго раздавался шум её шоколадных тапочек.
Митяй развернул конверт и с непонятной радостью стал разглядывать его.
- Чего там? – высунулась из-за плеча Митяя Тина, - Ого! Повестка в военкомат! Служить, братец, пойдёшь, а?
Митяй зловеще растянулся в улыбке. Он захватил медицинскую карту и выбежал за дверь.
- Ты куда? Надо же, какие на свете люди добросовестные бывают! Родной стране служить торопятся! – умилилась Тина и принялась дальше наводить творческий беспорядок на чердаке Митяя.


Митяй нёсся вприпрыжку к военкомату. В его голове крутились сотни счастливых мыслей. Ура, он сможет избежать целого месяца жизни с Тиной! Ура! Вот только, конечно, страшно подумать, что случится с его чердаком, но… Счастье тоже требует жертв! Ура!
Митяй радостно шлёпал по ноябрьским лужам Парижа. Шлёп, хлюп… бултых! Митяй поскользнулся и распластался на холодном асфальте прямо в серой луже.
- Если не замечать неудач, они станут повседневностью, и тогда вообще не будет неудач, - томно протянул Митяй, вставая на ноги.
Ну вот путь был преодолен. Митяй гордо зашёл в здание военкомата. Насквозь промокший, да ещё облизанный ненавистной лужей, Митяй был похож скривившегося водяного, который по неизвестной причине решил прогуляться по улицам города.
Первое, что Митяй увидел, оказался стол, за которым восседала пучеглазая низенькая дамочка лет двадцати трёх с русой конской чёлкой. Внешне она выглядела равнодушно, но глаза, светло-зелёные, почти салатовые, блестели свежей летней травой. К белой блузке был прикреплен бейджик с именем «Августа». Лицо дамочки украшали тонкие прозрачные очки. На голове убирал назад короткие волосы ободок с красным бархатным бантиком. Августа подняла глаза на Митяя и нисколечко не удивившись, спросила:
- Служить пришли? – видно ей посчастливилось встречать молодых людей и похлещи.
Митяй удовлетворённо кивнул. От его кивка во все стороны разлетелись капли воды. Августа протёрла очки от капель, деловито поправила ободок и велела Митяю посетить каждый кабинет, начиная с №13.
- Ну я пошёл? – спросил Митяй.
- Иди, иди, - Августа проводила Митяя глазами и принялась читать журнальчик под названием «Умные и красивые».
Митяй постучал в кабинет № 13. Дверь, звучно проскрипев, открылась. Митяй вошёл. Белые больничные стены равнодушно смотрели на него. Посреди комнаты за таким же белым столом что-то писал немолодой кучерявый мужичок в опять же белом халате. У Митяя от всей этой белизны закружилась голова, и он озадаченно присел на пол. Врач, закончив писать, наконец, заметил Митяя:
- Присядьте, пожалуйста, на стул. Поверьте, там удобнее.
Митяй озадачено уселся на стул и растянулся в глуповатой улыбке.
- Ну-с, посмотрим. Жалобы какие-нибудь есть? – сказал врач, придирчиво рассматривая мокрого Митяя.
- Да… просто лужи на улицах дерутся… Вот, - ответил Митяй, проследив за взглядом врача.
Белохалатый что-то пометил у себя в тетрадке:
- И давно лужи дерутся?
- Насколько себя помню, всю мою жизнь, - печально молвил Митяй.
- И как, больно дерутся? – серьёзно продолжал белохалатый.
- Ага, и кусаются, гады! Вот сегодня шёл к вам, как вдруг бац! Вот, до сих пор копчик болит, - признался Митяй.
Врач сочувственно вздохнул и опять сделал запись в тетрадке:
- Скажи, пожалуйста, а у тебя только лужи дерутся?
- Честно сказать?
- Если можешь.
- Нет, не только лужи. Ещё асфальт, но это ладно. А вот уличные столбы… Так дадут, что всё! Шишка на лбу и постельный режим обеспечен!
- Всё.
- Что всё? – не понял Митяй.
- Всё. Вы свободны. А хотя, подождите, юноша. Мы вам поможем, пройдёмте со мной, - врач встал и направился к Митяю.
Митяй же, только сейчас сообразил, что сморозил. Неужели его посчитали психом? Весело! А хотя не от каждого услышишь рассказанную с таким воодушевлением поучительную историю про злые лужи.
Белохалатый уже собирался взять Митяя за рукав куртки и куда-то отвести, но тот внезапно отдёрнул руку и медленно стал пятиться.
- Что с тобой? Не бойся, всё будет хорошо. Мы просто проведём разговор. Ты нам расскажешь о лужах, ладно? Всё хорошо, иди сюда, - поманил Митяя врач.
- Вы считаете, я псих?
- Нет, сынок, ты нормальный. Но давай всё-таки проведём разговор.
- Хе-хе, нет уж, спасибо! – Митяй выбежал из кабинета.
- Постой! Мы тебе поможем! – крича, побежал за ним заботливый врач.
Митяй пронёсся мимо удивлённой Августы. Перескочив порог военкомата, он устремился вперёд. Сзади доносились отчаянные «Постой! Мы тебе поможем!» Однако Митяй не хотел, чтоб ему помогали.
Вскоре «помощник» скрылся из виду. Митяй наконец-то остановился и отдышался.
Небо затянуло такой обычной надоедливой серостью, что хотелось сделать что угодно, лишь бы эту серость прогнать, замазать яркой краской. Митяя посетила грустная мысль, что ему придётся вернуться на чердак, к Тине. То ли от этого, то ли из-за погоды, но Митяю вдруг стало так тоскливо, что хоть сейчас прыгай с моста. Вот только мост далековато.
Он шагал по бульвару, капли дождя падали за шиворот, обжигая тело. Митяй, почему-то чувствовал себя сейчас белой вороной, синим ёжиком и даже полосатым жирафом. Он вдруг понял, что жизнь его пуста и беспомощна. Что ещё немного, и она развалится от случайного прикосновения, как карточный домик.
Ведь кто он? Какой-то парижский писака, каких тысячи. Статьи его мало кто читает. Живёт на вырученные деньги, не очень-то весело. В жизни должна быть какая-то цель. То, за что стоит бороться. То, ради чего стоит жить.


Митяй устало облокотился о дверь подъезда знакомого до боли дома. Дождь колотил по его замёрзшим щекам.
- Гхм, - кашлянул кто-то рядом.
Митяй перевёл глаза на этого «кого-то»
- Вам письмо…апчух! – чихнул молоденький синеглазый почтальон в такой же «синеглазой» форме. Ему давно уже надоело раздавать другим людям письма, оставаясь самому без какой-либо весточки. На плече обвисла плотно закрытая сумка. Хотя шёл дождь, письмам было надёжно и удобно спать в четырёх стенах этой сумочки.
- Угум, - Митяй привычно отнял у почтальона письмецо.
Тот на прощанье чихнул и заковылял в неизвестном направлении. Митяй развернул письмо и стал бегать глазами по растекавшимся от дождя буквам. Он смотрел не на безжизненный листок, а сквозь него. В голове мельтешили ненужные мысли.
И вдруг Митяй осознал, что написано на мокрой бумаге. Он засиял от счастья:
- Неужели… Но как такое возможно!? Нет, это, наверное, сон. Не может быть… Она, она… Она не забыла меня.
Митяй радостно теребил в руках письмо, вновь и вновь рассматривая причудливую подпись «Аня».
- Она хочет встретиться? Да, здесь её адрес. Сегодня… Сегодня!? - Митяй засунул письмо в карман куртки и поднялся на чердак.
- О, здрасте – мордасти! Ты чего тут забыл? Служить, что ли расхотелось? – встретила его Тина. На ноги она нацепила тапочки Митяя, и сейчас будто хвастаясь перед подругой новой покупкой, показывала обновку Митеньке.
- Послужить и потом успею! – Митяй выкатил на лестничную площадку старый мотоцикл, купленный довольно давно. Ярко-красного цвета, обклеенный разными картинками, но весь в пыли, немного помятый сбоку. Но мотоцикл будто сиял от радости, что о нём наконец-то вспомнили.
- Ты куды? А мотик зачем прихватил? – не унималась Тина. Ей всегда хотелось узнать всё первой. Всё до мелочей. Во сколько открывается ларёк с мороженым в последнюю субботу января и открывается ли вообще. Да и существует ли эта последняя январская суббота. А если нет, то надо обязательно узнать, что в этом году последнее. Вторник, среда? И не влияет ли этот вторник на время открытия ларька с мороженым.
- Ну, я поехал! – сказал Митяй, с трудом спуская мотоцикл по лестнице.
- Подожди, а куда поехал-то?
- К Ане! – донеслось с лестничной площадки.


Стемнело. По улицам крался незримый туман. На небе стали появляться звёзды. За то время, пока Митяй возился с мотоциклом, дождь успел кончиться. Ледяной ветер продувал насквозь и щекотал кости.
Митяй, изредка вздрагивая от укосов ветра, мчался по тёмным улицам на мотоцикле. По бокам мелькали дома с яркими светящимися вывесками, медленно брели направляющиеся домой люди. Под курткой Митяй согревал только что купленную алую розу. Цветок разнежился и теперь нахально тыкал Митяя в живот колючками.
Митяй даже был рад, что ему пришлось бегать туда-сюда весь день. Сначала в Загс, потом домой, затем в военкомат, опять домой… А сейчас вперёд!.. Хотя потом всё же домой.
Митяй не верил, что уже через несколько минут он встретиться с Аней. Уже год прошёл, она, наверное, изменилась. Эх, быстрее, быстрее! Скорее бы её увидеть!
Интересно, а она скучала? Ну, раз написала, то, наверное, скучала! Ах, было бы это правдой! Быстрее, быстрее…
Вдруг Митяй почувствовал, как что-то мелкое, холодное и колкое стало падать на него. Будто маленькие ёжики прыгали по голове и, весело повизгивая, путались в обледенелых волосах.
Митяй поднял голову. На нос ему прыгнул один снежный ёжик. Митяй грубо стряхнул ежа со своего любимого остренького носика. Снег копошился на крышах домов, танцевал вместе с ветром. Казалось, это звёзды падали с небес и, ударяясь об асфальт, разбивались вдребезги.
Митяй засмотрелся на снег. Как он был красив! Этот белоснежный, сверкающий и такой невинный, ангельский снег. Даже тёмная ночь засветилась, закружилась в вальсе со снежной крупой.
На миг показалось, что играет какая-то музыка. Блюз. Тихий постепенный блюз. И снег танцевал под этот блюз, так же медленно, пластично.
Вдруг грозный ветер резко ударил Митяя в лицо. Митяй поздно опомнился. Мотоцикл заскользил на невысохших лужах. Митяй не успел даже испугаться. Всё вокруг вдруг перевернулось, закрутилось, завертелось. Небо оказалось под ногами, а лужи наоборот, сверху. Митяй уже не понимал что происходит, реальность ушла на второй план.
Свист мотоциклетных шин. Сильный удар. Плавно падающие на лицо листья старого клёна.