Нэй
Душа психушки
Сообщения : 6281
Активность : 1264
Дата регистрации : 2011-04-04
Возраст : 25
Откуда : Из Высокого.
 | |  Кровавый праздник | |
Продолжение "Юного вора" и "Чудес воды". 4.
Ронио тихонько присвистнул – между передними зубами у него была щель, с помощью которой можно было пронзительно или тихо, в зависимости от ситуации, свистеть. Послышались крики, похожие на птичьи, и, хватаясь хвостами и зубами за поросли плюща, вниз спустились три или четыре обезьянки, чем-то похожие на лангуров. Мальчик приветственно махнул им рукой и бросил в их сторону несколько мандаринок. Обезьянки тут же передрались, но, впрочем, справедливость восторжествовала сравнительно быстро.
Ронио, заложив руки за спину и нахмуря брови, направился к водоёму. Его тихие шаги гулким эхом отдавались в зеленоватой полутьме. Здесь Ронио постоянно чувствовал себя неуклюжим слоном: самомалейший звук возрастал раз в пять. Даже звук капель, просачивающихся сквозь стену и падающих на пол, был слышен у входа. Капли по какому-то странному капризу природы срывались с нисколько не меняющимися за прошедшее время промежутками, и Ронио в минуты тоски или злости считал их, чтобы успокоиться.
Мальчуган подошёл к водоёму и посмотрел на успокоившуюся поверхность воды. В ней он увидел собственное лицо – азиатского типа, скуластое, с зеленовато-серыми глазами, широко расставленными и протянувшимися до висков. Тёмно-рыжие спутанные волосы, свесившиеся по обе стороны лица, затеняли лицо и придавали ему какое-то странное выражение – хитроватое и чуточку дерзкое.
В воде отражались странные существа с длинными хвостами, алыми крыльями, светящимися глазами. По старой привычке Ронио посмотрел вверх и увидел их на потолке: это была роспись. Говорят, этих существ лет двести или триста назад написал какой-то художник. Мальчик иногда размышлял: откуда он узнал, как нарисовать этих существ? Как он их рисовал? Долго ли он делал это? И как же сложилась его судьба – ведь не каждый согласится рисовать на такой высоте…
Ронио опустился на холодные плиты около водоёма и провёл тыльной стороной кисти по лбу. Ощутил что-то влажное, отнял руку ото лба и посмотрел на неё. Кисть была сильно расцарапана и кровоточила. Где же он поранился? Ронио настолько привык к травмам, что приучился не замечать их, и сделался почти нечувствительным к боли.
Мальчик опустил пораненную руку в воду. Его пронзило знакомое ледяное ощущение, в порезе закололо, вода потемнела от крови. Через минуту рука перестала болеть. Ронио, не вынимая её из воды, стёр с неё остатки крови и, поднеся к глазам, стряхнул с неё капли воды. Порез затянулся, не осталось даже рубцов. Кровь растворилась в воде и исчезла: пруд был проточный, вода давно нашла себе дорожку и, проточив в трещинах плит русло, убегала на просторы гор. Источник не иссякал на протяжении многих лет, и пруд не мелел.
Эта вода, прозрачная, как небо, как хрусталь, обладала какой-то особой живительной силой. Она заживляла порезы, сращивала сломанные пальцы, порванные сухожилия. Один-единственный глоток придавал сил, когда их почти не оставалось. Чай, сваренный из этой воды – а за всё это время Ронио наловчился варить из сухих лепестков местных цветов чай, – навевал приятные сновидения. В них были воздушные змеи в безоблачном небе и цветущие деревья.
Ронио узнал о волшебных свойствах этой воды совершенно случайно. Как говорится, не было бы счастья, да помогло несчастье.
*** За окном зима, зима,
На небе сказочном – луна.
Горит свеча, вокруг темно,
А мы встречаем Рождество.
А за окном снежинки тают,
За окном кого-то убивают… …На небе тускло мерцали звёзды, но яркие краски Нового года совершенно затмевали их. Кружились снежинки, падали на землю – и не таяли. Несмотря на поздний час, никто в Хадзин-Иль не собирался ложиться спать. Кто-то болтал, кто-то ел пирожки, кто-то раздаривал всем встречным самодельные бумажные фонарики, кто-то смеялся. Взрослые степенно, скрывая за безразличием буйное желание орать и прыгать, впадая в счастливое или не очень детство, беседовали обо всём подряд, а дети играли в снежки. В местных забегаловках яблоку негде было упасть.
Ронио Цэйту не участвовал в веселье. Он просто бродил по улицам и наслаждался буйством красок. Пару раз его подзывали к себе, но мальчуган рассеянно отмахивался и отвлекался на салют или взрывы пиротехники. Не удержался от того, чтобы не стащить миску горячего супа, и, спрятавшись в укромном уголке, откуда были видны салюты, устроил себе праздничный ужин.
Он не заметил, как забрёл на дальние улицы. Только когда Ронио осознал, что шум и свет остались позади, он растерялся и попытался сориентироваться. Неожиданно он услышал чей-то лай и различил лохматые тени с краю деревни.
Ронио передёрнулся от испуга: жёлтые волки! Он знал о них не понаслышке: небольшие, с собаку, но невероятно яростные, они небольшими стаями налетали на селения и тащили всё съестное, что плохо лежало. Никто не решался подворачиваться им под зубы – зубы жёлтых волков были ядовиты. Никто не выжил после их укусов.
«Чёрт, и приспичило же им не когда-нибудь, а на Новый год прийти», - сжав зубы, думал Ронио, припустив к очагу празднования. Позади слышались стоны волков. Хитрюги, знают, что в деревнях нельзя выть. Потихоньку подлазят, как лазутчики.
Ронио ворвался во дворик небольшого ресторанчика под открытым небом. Остановился посередине, схватившись за бок и пытаясь отдышаться. Крики и смех утихли, все посетители с недоумением уставились на него, забыв про еду. Поняв, что все взоры накрепко прикованы к нему и к тому, что он скажет, Ронио истошно завопил:
- Жёлтые волки!
Ещё секунды две стояла гробовая тишина, а на третью секунду территория, на которой был слышен голос Ронио – территория радиусов футов в сто, – заполнилась воплями, хохотом и звуками обмороков. Всё зависело от личности того, кто услышал это сообщение.
- Нет, вы послушайте! – Кто-то грубо схватил Ронио за плечо. Мальчишка раздражённо попытался выскользнуть, но обнаружил, что этим «кто-то» был Крошка Рид. Всякий, кто видел его семифутовую фигуру и мрачный взгляд, сразу понимал, почему к нему прилепилось это прозвище. Рид терпеть не мог Ронио – хотя бы потому, что вёрткий, как угорь, подросток однажды выставил его на всеобщее осмеяние, стащив у него всё, что лежало в карманах, и во всеуслышание объявив, чьи это вещи.
- Значит, приходит эта малявка ушастая и говорит, что волки идут? – Рид очень хотел отыграться, это было видно по тому, что он слегка приподнял Ронио за шиворот. – А почём вы знаете, что он не хочет обшарить ваши личные вещи, а?
Мальчуган обиделся на «ушастую малявку»: ну да, ростом он не вышел, но ему уже двенадцать. А уши – разве за уши можно дразнить? Ну, чуть больше, чем у других, ну, торчат. Это же не повод, в конце концов! Извернувшись, Ронио укусил Рида за руку. Тот от неожиданности ослабил хватку. Ронио выскользнул, отбежал на несколько шагов подальше и встал в боевую стойку.
- А когда я лгал? – с вызовом спросил он. Ведь все прекрасно знают, что означает его имя – Ронио Цэйту. Рони – честность. Цэйтен – драться. Получается «честный хулиган». Да, он вор, проходимец, хулиган, драчун, но он никогда не лгал. Даже когда его ловили, он смотрел обвинителю в глаза, не отводил взгляда. Когда били, не применял какого-то оружия. Когда обвиняли, выслушивал всё сказанное, а только потом смеялся или приводил неопровержимые доводы о своей невиновности – в зависимости от степени обвинений.
По толпе пробежался шумок. Рид замахнулся.
Внезапно ударил колокол.
- Волки!
Люди переполошились, забегали. Ронио опустил руки и остался стоять на прежнем месте, ему было всё равно, что его толкают, задевают. Кто-то заперся, кто-то бежит. Плачут дети. Празднество свернулось, оно перебито одним точным ударом. Захлебнулся поток огней. Люди выбегают на улицы вооружёнными.
Волки напали быстро и молча, встретив на своём пути преграду из поленьев, кос, вил. Люди стремились отбить атаку и уйти – не осмеливались лезть волкам на зубы. Волки чувствовали свою безнаказанность и продвигались вперёд. Жёлто-рыжая шерсть покраснела от крови, утоптанный снег потемнел. Люди дрогнули.
И вдруг донеслось слабое:
- Эй!
Около лавки пиротехники стоял Ронио – бледный, но решительный. Метель трепала латаную старую одежду, босые ноги погружены в снег, пальцы сжимали горящую петарду.
Люди растерялись, послышались крики:
- Ронио, ты чего?
- Прячься!
Но Ронио не стал прятаться. Он подождал, пока волки подбегут поближе, и приготовился швырнуть петарду в тележку с салютами и пиротехникой. Мальчуган, как и все пригорные жители, знал – жёлтые волки боятся резких вспышек и открытого огня. И поэтому-то, воспользовавшись всеобщей суматохой, пробрался к пороху и огню. Ронио просчитал все возможные варианты и остановился на одном: заманивание волков на непосредственную близость к пороху, а затем взрыв. Но вот того, что одноглазый вожак волков бросится на него, он не учёл.
Резкий толчок в грудь. Жаркое дыхание. Лязг зубов и когтей. Что-то горячее течёт по телу.
«Чёрт, как больно…»
Кое-как стряхнув с себя волка, Ронио распрямился, шатаясь. Рубашка на нём была растерзана на нет, кровь из укусов на плече и груди впитывалась в обрывки заношенной ткани. Кровь пока ещё не текла с нормальной интенсивностью, но готова была начать это в любой момент. Правая рука, та самая, в которой был огонь, отказывалась слушаться. Ронио перехватил горящий шнур левой рукой, изо всех сил швырнул его в порох и, отпрыгнув подальше, упал и вжался в засыпанную снегом дорогу.
Взрыв был такой, как будто загорелся пороховой склад. Снег зашипел под упавшими в него горящими угольями. Шкура на волках вспыхнула, они завыли, заметались в стороны. А в небе расцветали невиданные доселе огни. Ронио отполз подальше, за дома – его не похвалят за то, что он устроил грандиозный ядерный взрыв. Кое-как заставил себя подняться и побежал, не слыша ни окриков, ни восторженных голосов. На снег капала кровь, но пареньку было не до этого. Он спешил в храм. Только храм его защитит, укроет…
Последний раз редактировалось: Киса Нэй (Ср 16 Янв 2013, 01:01), всего редактировалось 1 раз(а) | |
|
Портал 
Пт 09 Янв 2015, 02:21 автор Нэй
