Слабые, измотанные лучи вечернего солнца рассыпались по небу, что горело алым у самой полосы горизонта, но чем выше поднимался взгляд от линии земли, тем светлее были оттенки небес: красный, малиновый, фиалковый, бледно-васильковый, в котором затерялся печальный, дымчато-белый диск луны, молчаливо повисший над убегающим светилом. Медленно скользящая река невольно отражала плоские, словно блин и тонкие, словно щепки размытые линии облаков, хоть и немного искажённых в сапфировых волнах, то и дело спотыкавшихся о булыжники, но продолжавших с видимым упорством долбится об серую каменную поверхность, усеянную по краям чёрными каплями.
Берег был засыпан камнями размера с кулачок ребёнка, и все без исключения затянуты тонким слоем высохшей тиной серо-молочного цвета, сквозь камешки прорывались слабые побеги бледно-зелёных растений с какими-то противными белёсыми пятнами на синюшных миниатюрных цветочках которые подобно муравьям облепившим кусок сахара, крупными гроздями, плотно прилегавшими друг к другу свисали с тонких разветлённых стебельков, и в целом напоминали миниатюрные кустики, хотя за неимением на таковых листьев сравнение казалось неудачным.
Ник сверлил взглядом Нору, которая с видимым упорством демонстрировала обиду на его брата, спокойно наблюдавшим за девчонками на противоположном берегу. Нику было невыносимо жарко, волосы вспотели под плотной шапкой, казалось что скрытая под ней голова, раскалилась до невозможности. Под старым платком, смастерённым «собственноручно», противно чесалась щека, расчерченная этим гадким шрамом, боже, как он его ненавидел! Пусть он и стал менее заметным чем три года назад, но его жутко бесило, как люди разглядывали его лицо... так, словно он мутант, нежить или что-то в этом роде, чего следовало опасаться, и как на него пялилась эта Нора... с интересом, будто он экспонат музея... хотя какой музей(?), правильней сказать кунсткамера, наверное! Ну хоть не шарахалась от него, это тоже отчасти радовало.
В висках противно стучала боль, которая невероятно его злила, наверное пересидел на этом чёртовом солнце, но всё же сводить глаза с девушки от не стал, а наоборот сконцентрировался на ней, попытался сосредоточиться на её словах. Вопреки своей привычке ходить растрёпанной, на этот раз Нора стянула волосы в тугой хвост, а этот ужасный ободок с ушами оставила дома, тёмная, (трикотажная вроде бы), майка стянула тело, а так же были на ней неизменные старые светлые джинсовые шорты, которая та одевала довольно часто.
Она сидела в тени, облокотившись на какое-то дерево со слишком яркой, неестественно зелёной листвой, словно нарисованной дешёвым китайским маркером, а ствол же был наоборот чёрный, и гладкий, усталая девушка тихо проклинала «чёртово солнце», потирая обгоревшие руки, неравномерно покрытые красными пятнами. Парень подозревал, что дело всё-таки в Коте, хотя бы потому, что девушка периодически пускала на того злые взгляды. А вот Ник уже всерьёз представлял, как его персона будет валятся от теплового удара, но всё-таки сесть в тень поближе к Норе не решался. К горлу подкатывала тошнота, тело словно бы варилось в кипятке.
- Ник! - Окликнула его она — Ты заснул там?
- Да нет-нет. - Парень всем телом вздрогнул, из-за платка голос его звучал сдавленно и тихо.
- А всё-таки хорошо, что папаша именно тебя попросил присматривать — выдавила улыбку она, не сводя глаз со злосчастного Коти.
- Чего ты это подлизываешься? - прищурился Ник — В Город захотела?
- Да нет... - растерянно пробормотала та, бросив тревожный взгляд на собеседника — тебе не жарко? Может хоть шапку снимешь, она-то тебе зачем?
Поймав на себе злобный взгляд парня, она невольно отвела глаза.
- Ну не хочешь, так сиди... А может подальше пойдём? Туда где народу нет?

***
Мокрая сизая трава тихо шуршала под ногами. Мелкий дождь разрезал холодными резкими каплями душный воздух. Периодически гремели раскаты грома, белая тонкая молния рассекала сапфировое небо, укутанное серо-синими тучами. Удивительно, как быстро изменилась погода! Полумгла загадочно окутала миниатюрный сад, среди пышных деревьев которого затерялся небольшой одноэтажный домик: сложен он был из тёмных брусьев, его окна, флегматично наблюдали за всем происходящим, а старая крыша, покрытая шифером, что местами был покрыт мхом виной которого служили частые дожди.
Нора облокотилась на деревянную дверь и замерла, разглядывая парня, сохраняя при этом до невозможности хмурое выражение лица. Хвостик растрепался, из него вылезли лохматые пряди слегка влажные от начинающегося дождя. Крыльцо состояло из нескольких гнилых ступенек, окружённых с двух сторон резными перилами украшенными замысловатым узором.
- Ты бы лучше с братом своим так нянчился, как со мной — буркнула она, вставив ключ в дверь.
- Ну за то, чтобы я следил за этим придурком мне никто не платит — усмехнулся тот — да, и извини, что я вчера тебе не сообщил о том, что «истукан, назначенный твоим папашей» - это я.
- Да ладно, за то это было как-то необычно: сбежать из дома, что бы навестить бредящего Котю. Вот только эпизод с окном мне не очень понравился. А когда ты меня до дома провожать взялся, я чуть ли такого себе не насочиняла — выдавила улыбку девочка — Ну всё? Надеюсь твои обязанности на этом закончились?
- Да нет, сторожить я тебя буду до прихода родителей.
- Чудненько. - пробормотала она себе под нос — Так они ж только завтра приедут. И куда только папа смотрит! - с этими словами Нора повернула ключ, тихо щёлкнул щёлкнул старый ржавый замок, дверь медленно отворилась, Нора жестом пригласила «охранника» в дом, буркнув что-то вроде «я тебе на коврике у двери постелю».
***
Жёсткие, крепкие побеги какой-то травы неприятно впились в спину, мягкие листья ещё более отвратительно щекотали кожу, где-то рядом тихо шелестели волны, подгоняемые сильным ветром, что так же противными холодными потоками воздуха бил его тело. Он не сразу заметил того, что мелкие капли дождя падали на него, ударяясь об многочисленные раны. Что-то плескалось в воде, но повернуть голову, что бы осмотреть объект в плавающий озере сил у него не хватало, он продолжал смотреть на ночное небо, сквозь страшные облака на котором светились злобные янтарные звёзды. Он боялся неба. Тем временем «Что-то» вышло из воды, он чётко слышал приближающиеся к нему шаги, как пугающе хрустела трава под чьими-то ногами. Боль... боль... боль... Ничего кроме неё в тот момент не было, она пропитала полностью его тело, он чувствовал, как деформируются кости так, словно их всех кто-то переломал. Его целиком поглотила медленная слащавая агония. В этот момент он чётко различал что-то красное и что-то чёрное, что затягивало его в себя. Сверху на него упало нечто мягкое, белое, лёгкое, отозвавшееся ужасной болью в каждой клетке кожи, прилипшее к крови и засыхавшее вместе с ней, намертво приклеившись к ранам.

Кицунэ закрыл глаза и набрал полные лёгкие воздуха с тонкими нотками гари, впрочем ему было глубоко плевать, он просто хотел успокоится. Ундина с любопытством рассматривала паренька, который ещё с час назад был лисом, а теперь минут десять как перестал корчится на земле в агонии и принял нормальное человеческое обличье. Он лежал на спине в позе эмбриона прижав колени к груди, прижимая к себе испачканную кровью материю и судорожно ловил ртом воздух. Временами из его груди вырывалось тихое рычание, больше похожее на стоны, что резко прерывались спазмом, который сдавливал горло. Вокруг него на берегу покрытой травой ошмётками валялась красно-рыжая шерсть, и таинственно блестели лужи крови.
- Грррр — юноша неестественно выгнулся назад, ударившись затылком об пол он затих и предпочёл продолжить сдавленно ругаться. Русалка сидела рядом прижав колени к груди, волосы чуть-чуть подсохли и вьющиеся пряди, тёмной проволокой скользили по бледной коже голой спины, она тихо напевала какой-то грустный, но ужасно красивый матив.
- Ну давай же, милый — проворковала она, её голос был звонкий, и даже немного детский, он звенел и переливался, словно ручей. Ундина положила голову парня к себе на колени и, заметив помутнённый взгляд чёрных глаз, полностью тёмных, даже «белков» не было, что смотрелось неестественно, может кого-то это бы и испугало, но только не Ундину, она с невозмутимым спокойствием запустила ладонь в красные лохматые пряди волос мальчика. Кицунэ извернулся и вцепился зубми в руку к русалке. Девушка зажмурилась, но вырываться не стала.
- Фям-фям — оскалился лис, не выпуская кисть из зубов — ефть хофю!1
- Очнулся, мальчик! - улыбнулась русалка.
- Фы Фкуфная, хак рфыфка2 !
- Отцепись от меня, и я дам тебе еду. - Пообещала девушка. Кицунэ недоверчиво уставился на Ундину, сомнение мелькнуло в его глазах, он медленно разжал зубы. Мальчик дёрнулся и отполз подальше от незнакомки, сев на колени, он откинулся вперёд оперевшись на чуть согнутые руки и откинул голову в бок, тряпьё сползло с тела и складками легло на поясе. Он кинул оценивающий взгляд на женщину. Её лицо было в форме «сердечка» и заканчивалось острым подбородком. Васильковые глаза были обрамлённые редкими, но чётко контрастирующими на фоне бледной кожи, ресницами. Брови «полумесецем», узкий лоб, высокие скулы, острый вздёрнутый нос, всё это придавало какую-то нестандартную нотку в её внешний облик. Кожа обладала каким-то синюшным оттенком, словно собеседница была утоплиницей, завершающем элементом в облике приличного «мертвеца» были пухлые губы нездорового сиреневого оттенка. Русые волосы чётко разделёнными прядями обрамляли лицо, спускались с плеч, окутывали обнажённое тело и тянулись почти до колен, скрывая под собой прелесную фигуру, насколько подсказывала здоровая логика, одета изначально она была в ту тряпку, в которую кутался Кицунэ.
Ундина непрерывно следила за лисом: мальчишка был ужасно худой, настолько, что выпирали кости, особенно рёбра, руки и ноги настолько были тощими, что суставы смотрелись неестественно большими. Острые скулы и впавшие щёки, тонкая линия губ, на фоне всего этого чёрные глаза казались огромными и яркими. Рыже-красные отросшие волосы разной длинны складывались в причёчку «а-ля домовёнок Кузя». Лицо белое, словно полотно, на котором расположились редкие ненормально-бледные веснушки. Тело было покрыто садинами, некоторые всё ещё слегка кровоточили.
_________________
1 Ням-ням. Есть хочу!
2 Вы вкусная, как рыбка